Статья 14. Презумпция невиновности
1. Обвиняемый считается невиновным, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана в предусмотренном настоящим Кодексом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.
2. Подозреваемый или обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения.
3. Все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном настоящим Кодексом, толкуются в пользу обвиняемого.
4. Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях.
Комментарий к статье 14 УПК РФ
1. Презумпция — это условное признание юридическим фактом положения, связываемого с наличием другого юридического факта, пока нет доводов в пользу обратного. Согласно презумпции невиновности лицо, обвиняемое в совершении преступления, условно предполагается невиновным, пока окончательно не доказано обратное.
Таким образом, презумпция невиновности не равнозначна утверждению, что обвиняемый действительно невиновен или что он является невиновным, она лишь требует считать его невиновным до тех пор, пока в обвинительном приговоре суда, вступившем в законную силу, он не будет признан виновным. Считает обвиняемого невиновным, конечно, не сторона обвинения, а часто и не он сам (например, когда обвиняемый в самом деле виновен) и т.д. — невиновным его считает закон.
Это выражается в том, что: а) бремя доказывания лежит на обвинителе, а не на обвиняемом; б) все неустранимые сомнения относительно виновности и других фактических обстоятельств дела толкуются в пользу обвиняемого; в) обвиняемый не должен подвергаться неоправданным строгостям и ограничениям (например, при применении к нему мер принуждения), которые бы преждевременно исходили из цели наказания его за содеянное; г) никто не вправе публично распространять информацию, которая создавала бы представление о данном обвиняемом как установленном преступнике.
2. Понятие «обвиняемый» используется в данной статье в широком смысле, охватывая также и подозреваемого, а также всех прочих лиц, в отношении которых фактически ведутся действия инкриминирующего характера (например, свидетеля, которого допрашивают об обстоятельствах, могущих быть использованными против него).
3. Прекращение уголовного дела или уголовного преследования по так называемым нереабилитирующим основаниям — ввиду истечения сроков давности, недостижения лицом возраста уголовной ответственности, смерти подозреваемого и обвиняемого, акта амнистии, примирения сторон, в связи с деятельным раскаянием (см. о них коммент.
к главам 4 и 18) — не означает, что презумпция невиновности после этого полностью прекращает свое действие и лица, в отношении которых состоялись подобные решения, считаются виновными. Поскольку в этих случаях имеет место лишь установление виновности лица для целей прекращения дела или преследования, а не признание его виновным в совершении преступления приговором суда (см. об этом коммент.
к ст. 8), презумпция невиновности не прекращает своего действия. Это выражается, например, в том, что такие лица не имеют судимости (ст.
86 УК); не могут именоваться совершившими преступление, а лишь теми, против которых осуществлялось уголовное преследование (ст. ст. 25, 26, 28 УПК), не могут быть уволенными со службы за совершение преступления, не могут быть подвергнуты дискриминации при решении вопроса о выдаче им заграничного паспорта, предоставлении российского гражданства и т.д.
Конституционный Суд РФ в Постановлении от 28 октября 1996 г. по делу о проверке конституционности статьи 6 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина О.В. Сушкова указал, что «решение о прекращении уголовного дела (ПО НЕРЕАБИЛИТИРУЮЩЕМУ ОСНОВАНИЮ (выделено мной.
— А.С.) не подменяет собой приговор суда и, следовательно, не является актом, который устанавливает виновность обвиняемого в том смысле, как это предусмотрено статьей 49 Конституции Российской Федерации». Вместе с тем действие презумпции невиновности после прекращения дела или преследования по нереабилитирующим основаниям как бы ослаблено, неполно. Так, согласно положениям ст.
133 у названных лиц право на реабилитацию, в том числе на возмещение вреда, причиненного уголовным преследованием, не возникает.
4. Неустранимые сомнения, о которых сказано в ч. 3 настоящей статьи, это только неустранимые сомнения в существовании доказываемого обстоятельства, т.е.
такие, которые остались, несмотря на использование всех средств и способов доказывания, которые были возможны по данному делу. При неустранимых сомнениях в виновности обвиняемого они толкуются в его пользу, т.е. он должен быть признан невиновным.
Согласно позиции Конституционного Суда РФ неустранимость сомнений в виновности обвиняемого имеет место не только тогда, когда установлено объективное отсутствие достаточных доказательств виновности, но и тогда, когда при возможном их существовании сторона обвинения не принимает мер к их получению. Суд в таких ситуациях не должен по собственной инициативе восполнять недостатки в доказательствах обвинения, поскольку не может выполнять обвинительной функции .
См.: Постановление КС РФ от 20 апреля 1999 г. «По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 3 части первой ст. 232, ч. 4 ст. 248 и ч. 1 ст. 258 УПК РСФСР в связи с запросами Иркутского районного суда Иркутской области и Советского районного суда города Нижний Новгород» // РГ. 1999. 27 апр. N 80.
5. Бремя доказывания — это негативные последствия недоказанности стороной обстоятельств, положенных ей в обоснование своей процессуальной позиции. Согласно части второй комментируемой статьи бремя доказывания обвинения и опровержения доводов защиты лежит на стороне обвинения.
Помимо бремени доказывания виновности на обвинителе лежит общее бремя доказывания обстоятельств, относящихся ко всем элементам и признакам состава инкриминируемого преступления. Обвинитель несет также бремя опровержения доводов стороны защиты в отношении названных обстоятельств. Однако это касается не голословных утверждений обвиняемого, защитника и других лиц, выступающих на стороне защиты, а только тех, в подтверждение которых приводятся хотя бы какие-нибудь разумные аргументы и объяснения.
В противном случае обвинению пришлось бы столкнуться с непосильной задачей опровержения любого, даже самого невероятного и фантастического, довода защиты.
6. Презумпция невиновности защищает подозреваемого и обвиняемого, возлагая одностороннее бремя доказывания виновности на обвинителя, поскольку по своим возможностям сторона защиты, как правило, фактически слабее стороны публичного уголовного преследования, за которой стоит вся организационная и материальная мощь государства. Однако презумпция невиновности не всегда является односторонней.
В некоторых критических ситуациях она может превратиться во встречную, а именно в случаях, когда можно предполагать, что доказанность виновности prima facie в существенной степени может быть ослаблена представлением оправдательных объяснений (доводов) обвиняемого и, напротив, его отказ от выдвижения доводов в свою пользу следует расценивать как полную и всестороннюю доказанность виновности.
Prima facie (лат.) — «на первый взгляд». Означает такую степень доказанности, которая основана на доказательствах, представленных одной из сторон (в данном случае обвинения) и представляющихся достаточными, пока не заявлены доводы другой стороны.
Так, Европейский суд по правам человека в решении по делу «Джон Мюррей против Соединенного Королевства», соглашаясь с тем, что в общем случае бремя доказывания лежит на стороне обвинения, тем не менее признал, что иногда специальное бремя доказывания частично может переходить и на сторону защиты, если без каких-либо объяснений (доводов) обвиняемого лица в пользу своей невиновности, хотя их и требует здравый смысл, факты очевидным образом свидетельствуют против него. При этом суд может делать умозаключения против обвиняемого из его неспособности, вопреки здравому смыслу, объяснить подобные обстоятельства: например, в случае отказа обвиняемого по делу о захвате заложника (полицейского осведомителя) вразумительно объяснить свое пребывание в том же помещении, где содержался заложник .
См.: решение по делу Murrey (John) v. The United Kingdom от 8 февраля 1996 г. Reports 1996-1. P. 52. § 54.
В данном случае Европейским судом была, по существу, использована известная из английского доказательственного права презумпция неспособности обвиняемого дать объяснения по делу . Аналогичная ситуация может складываться, например, и при неспособности подозреваемого в хищении правдоподобно объяснить происхождение обнаруженной у него крупной суммы денег и т.п. В приведенных выше случаях бремя доказывания, лежащее на стороне обвинения, дополняется ограниченным встречным бременем доказывания, возлагаемым на сторону защиты.
В первом примере такое бремя требует от стороны защиты разумных доводов в пользу случайности нахождения лица в помещении, где содержался заложник, во втором — правомерности обладания лицом обнаруженными у него деньгами.
См.: Уолкер Р. Английская судебная система. М., 1980. С. 569.
Однако ситуация кардинально меняется в особых случаях, когда сторона защиты объективно находится в несравненно лучшем положении в доказывании, нежели сторона обвинения. Обычно это бывает, когда обвинителю приходится доказывать так называемый отрицательный факт. Известно, что отрицательные факты с трудом поддаются доказыванию с полной достоверностью (negativa non probantur, лат.).
Отрицательный факт можно доказывать лишь тогда, когда он устанавливается с помощью иных, положительных, фактов, например по делам о хранении или ношении огнестрельного оружия — фактом незаконного приобретения оружия у другого лица. Если подобные положительные факты не установлены, виновность лица, ссылающегося на отрицательный главный факт, обычно остается недоказанной.
Например, по делу Федака, рассмотренному Домодедовским городским судом Московской области, недоказанным явился источник незаконного приобретения оружия. Как следует из материалов данного дела, в автомашине такси, водителем которой являлся Федак, сотрудники милиции обнаружили три автомата Калашникова, а рядом с автомашиной — сумку, в которой находились еще два автомата. Федак дал объяснения, что сумки, о содержимом которых он не знал, оставлены неизвестными лицами, а принадлежность оружия выяснить не удалось.
Федаку было предъявлено лишь обвинение в хранении и ношении изъятых у него автоматных патронов, относительно которых Федак не ссылался на отрицательный факт .
См.: БВС РФ. 1997. 1 февр. N 2.
Обвинителю пришлось столкнуться по данному делу с задачей по доказыванию отрицательного факта, состоящего в том, что лицо ранее не приобретало оружия. Представляется, что возможность или невозможность опровержения отрицательных фактов зависит от характера фактов положительных, которые следует установить обвинителю. Чтобы опровергнуть отрицательный факт, положительные факты должны удовлетворять условию достижимости, которая предполагает в первую очередь, что эти факты являются достаточно определенными, т.е.
имеют необходимую локализацию во времени и пространстве. Когда же их приходится искать на неопределенной территории и произвольном отрезке времени, шансы обвинителя на успех крайне малы и зависят лишь от того, выпадет ли ему благоприятный случай. Если положительные факты не отвечают этим условиям достижимости, доказывание обвинения для стороны уголовного преследования, несмотря на ее общее (материальное и организационное) фактическое преимущество, практически является непосильным.
Так, по делу Фам Хоанг (Pham Hoang) против Франции подозреваемый был задержан на границе при ввозе во Францию героина. Французское законодательство предусматривает, что ввоз запрещенных товаров, к числу которых относится героин, презюмируется незаконным, если ввозящее этот товар лицо не докажет обратного: например, предъявив достаточные оправдательные документы либо доказав, что действие совершалось в ситуации крайней необходимости или явилось следствием ошибки, избежать которой было невозможно. В названном деле стороной защиты не было представлено ни одного из подобных оправдывающих доказательств, а обвиняемый отказался давать какие-либо объяснения.
Европейский суд по правам человека, рассмотрев дело по жалобе заявителя, признал, что нет ничего недопустимого в предположении, что лицо, имеющее во владении нечто, чем обладать в общем случае запрещено, должно удовлетворительным образом объяснить этот факт, в противном случае оно будет признано виновным .
См.: решение по делу Pham Hoang v. France // Ser A. 1992. 25 сентября. N 243.
Представляется, что в данном случае была применена встречная презумпция виновности, бремя опровержения которой лежит на стороне защиты. Положительные факты, которые гипотетически могли бы опровергнуть версию о случайном или правомерном нахождении у обвиняемого наркотического вещества, практически находились вне досягаемости французских властей. При отсутствии объяснений обвиняемого их пришлось бы искать на обширной зарубежной территории и в неопределенной временной ретроспективе.
Напротив, достижимость положительных фактов позволяет сохранить на стороне обвинения основное бремя доказывания .
Более подробно об этом см.: Смирнов А.В. Презумпции и распределение бремени доказывания в уголовном процессе // Государство и право. 2008. N 1. С. 60 — 68.
СМИРНОВ А.В., КАЛИНОВСКИЙ К.Б
Под ред. А.В. Смирнова «КОММЕНТАРИЙ К УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОМУ КОДЕКСУ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ» (ПОСТАТЕЙНЫЙ), 5-е издание
Другой комментарий к Ст. 14 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации
1. Принцип презумпции невиновности сформулирован в соответствии со ст. 49 Конституции РФ и ч.
1 ст. 11 Всеобщей декларации прав человека 1948 г. ; п.
2 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. , ч.
2 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. ; ч.
2 ст. 6 Конвенции Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека 1995 г.
———————————
РГ.
1995. 5 апр.
СЗ РФ. 1998. N 20. Ст. 2143.
ВВС СССР. 1976. N 17. Ст. 291.
СЗ РФ. 1999. N 13. Ст. 1489.
2. Закрепленное в ч. 1 настоящего Кодекса положение означает, что обвиняемый имеет такой же правовой статус, как и любой другой гражданин, за изъятиями, предусмотренными настоящим Кодексом (временное отстранение от должности, ограничение передвижения или свободы, обязанность явиться на допрос или участвовать в других следственных действиях и т.п.).
Только после того, как законно сформированный суд вынесет обвинительный приговор и этот приговор вступит в законную силу, обвиняемый становится осужденным, его общественный статус меняется, он может быть назван преступником и подвергнут уголовному наказанию.
4. О порядке вынесения обвинительного приговора и вступления его в законную силу см. комментарий к ст. 390 УПК РФ.
5. Уголовное преследование осуществляется в соответствии с главой 3, доказывание по уголовному делу — с главой 10 настоящего Кодекса (см. комментарий к указанным главам).
6. Запрещается возлагать на обвиняемого обязанность доказывать свою невиновность.
7. Доказывать виновность лица, привлеченного к уголовной ответственности, и опровергать доводы, приводимые в защиту подозреваемого или обвиняемого, обязана сторона обвинения.
8. Доказывать свою невиновность — право обвиняемого, а не его обязанность (ч. 2 ст.
49 Конституции). Обвиняемый и подозреваемый могут представлять доказательства, давать любые показания либо полностью отказаться от дачи показаний или от ответов на отдельные вопросы. Отказ от показаний, дача противоречивых или ложных показаний не являются основанием для привлечения обвиняемого к ответственности и вынесения обвинительного приговора за эти действия.
9. Право на молчание является общепризнанной международно-правовой нормой (ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод). Оно способствует тому, чтобы обвинение не прибегало к доказательствам, добытым с помощью принуждения или давления.
10. Признание обвиняемым своей вины может быть положено в основу обвинения только тогда, когда оно подтверждено совокупностью доказательств.
11. Запрещается домогаться показаний обвиняемого и других участвующих в деле лиц путем насилия, угроз и иных незаконных мер (ст. 21 Конституции).
12. Всякое сомнение толкуется в пользу обвиняемого (ч. 3 ст.
49 Конституции). Это означает, что если доказательства по делу спорны или противоречивы и могут получить различное толкование, то решение должно быть вынесено в пользу обвиняемого. Правила о толковании сомнения в пользу обвиняемого относятся только к тем сомнениям, которые не могут быть устранены.
13. Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом (п. 1 ст. 51 Конституции РФ).
14. Никакие доказательства для суда, прокурора, следователя и лица, производящего дознание, не имеют заранее установленной силы.
15. Принципу презумпции невиновности сопутствует право обвиняемого на защиту (ст. 48 Конституции, ст. ст. 49 — 53, п. 3 ч. 4 ст. 46, п. 8 ч. 4 ст. 47 УПК РФ и комментарий к ним).
16. Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана.
Следователи обойдут презумпцию невиновности
Уголовные дела могут быть и безразмерными, и бессрочными. Фото РИА Новости
Минюст предлагает автоматически прекращать уголовные дела с истекшим сроком давности, которые не дошли до судебного рассмотрения. Законопроект основан на решении Конституционного суда (КС), постановившего пресечь ситуацию, когда расследование длится бесконечно, если человек настаивает на невиновности. Но Минюст готов принудительно освобождать от преследования через год лишь по нереабилитирующим основаниям.
Это фактически нарушение принципа презумпции невиновности.
Сегодня обвиняемые вынуждены выбирать между неограниченным по времени уголовным преследованием или после истечения срока давности прекращением дела по нереабилитирующему основанию, что как бы подразумевает их формальный уход от ответственности несмотря на наличие вины.
А когда человек принципиально продолжает настаивать на невиновности, то следователи, если у них нет улик, вынуждены под разными предлогами расследование затягивать. Ведь иначе суд гражданина еще может и оправдать. Закон не закрепляет каких-либо предельных допустимых сроков для продления такого следствия.
Летом этого года на несправедливость подобной ситуации и отреагировал КС, разъяснив, что «никто не должен находиться под угрозой применения уголовной ответственности неограниченное время», и указав на необходимость изменения законодательства. Минюст же проблему увидел в том, что УПК запрещает прекращать преследование в связи с истечением срока давности без согласия фигуранта. И предлагается новый порядок, при котором такое согласие не потребуется: «По истечении 12 месяцев со дня истечения срока давности уголовное дело прекращается, если не было передано в суд».
Если же человек не согласен, он может отдельно жаловаться на это суду в порядке ст. 125.1 УПК – «Особенности рассмотрения жалоб на постановление дознавателя, следователя».
Эксперты, опрошенные «НГ», разделились на оптимистов и реалистов. Например, как пояснил управляющий партнер КА Pen&Paper Алексей Добрынин, нередки те ситуации, когда за несколько месяцев не проведено ни одного следственного действия, но обвинение ходатайствует о продлении сроков и меры пресечения в виде ареста, ссылаясь на необходимость такое следствие продолжать. Предложенный законопроект, по его словам, конечно, касается лишь частного случая, когда уголовные дела действительно выходят уже за сроки давности, но «инициатива может положить этому конец».
Как сказал «НГ» вице-президент Ассоциации юристов по регистрации, ликвидации, банкротству и судебному представительству Владимир Кузнецов, мотивы постановления КС понятны, как и смысл проекта Минюста – основание для освобождения будет нереабилитирующим. По его мнению, вполне понятна и такая логика: при реабилитирующих основаниях лицо фактически признается невиновным, а значит, его преследование было ошибочно или незаконно. Нереабилитирующие же основания (срок давности, амнистия, примирение сторон) означают, что вина человека все же есть, он считается совершившим преступление.
К тому же, заметил Кузнецов, «освобождение лица по нереабилитирующим основаниям от уголовной ответственности означает, что оно все еще может быть привлечено к ответственности гражданской, а также теряет право на компенсацию за незаконное преследование».
Советник Федеральной палаты адвокатов РФ Сергей Насонов отметил, что, с одной стороны, проект Минюста обеспечивает разумный срок судопроизводства. Но, с другой — устранение одной проблемы создает новую, а именно — риск спровоцировать бездействие в течение указанного срока и последующее прекращение дела опять же по нереабилитирующему основанию. То есть, убежден он, обвиняемый в этом случае фактически лишается права на реабилитацию.
И «вряд ли будет адекватной компенсацией право на обжалование такого постановления в судебном порядке». Это подтвердила «НГ» доцент кафедры государственно-правовых и уголовно-правовых дисциплин РЭУ им. Плеханова Екатерина Арестова.
Она уверена, что реализация проекта Минюста приведет к лишению обвиняемого даже теоретического права на оправдательный приговор, а следовательно, и на реабилитацию. Это только предполагается, что нововведение должно способствовать соблюдению разумных сроков досудебного производства: «Напротив, в ряде случаев это может создать соблазн для следователей умышленно затянуть расследование по делам, не имеющим судебной перспективы».
Как сказал «НГ» адвокат АБ «Лебедева-Романова и партнеры» Тимур Харди, инициатива Минюста лишь на первый взгляд отклоняется от общего карательного вектора российского правосудия – и, возможно, ее реализация позволит прекратить преследования, в том числе и по экономическим преступлениям. Однако, подчеркнул он, важно понимать, что поскольку прекращение уголовного дела по истечении года не будет являться реабилитирующим основанием, то его фигурант останется с клеймом подследственного. «Раз реабилитирующих оснований здесь нет, значит, и о восстановлении чести и достоинства речи не идет», – пояснил эксперт.
Он тоже видит риски и намеренного затягивания следствием уголовных дел с тем, чтобы не передавать их в суд, и бессмысленных хлопот со стороны бывших обвиняемых. Освобождаясь из СИЗО по схеме Минюста, такой человек не будет считаться реабилитированным, а стало быть, если он захочет восстановить свое честное имя, то ему придется подавать отдельный иск в суд, добиваясь реабилитации.
Руководитель АГ «Логард» Сергей Колосовский напомнил «НГ», что если дело прекращается по нереабилитирующим основаниям, скажем, по сроку давности, то обвиняемый лишается права на компенсацию, так как его уголовное преследование уже нельзя признать необоснованным или незаконным. Сегодня, если обвиняемый не признает себя виновным, но и не соглашается на прекращение дела, то оно по идее все равно должно передаваться в суд. Но если следователь понимает, что доказательств недостаточно, он и не составляет обвинительное заключение, а просто до бесконечности тянет время.
Для разрешения коллизии Минюст и предлагает новый механизм, частью которого и является право на обжалование решений о прекращении в порядке ст. 125.1 УПК. Но, по словам эксперта, это вовсе не лучшее правовое решение.
В соответствии со ст. 49 Конституции, где закреплен принцип презумпции невиновности, и общим смыслом уголовного закона дело, по которому в течение сроков расследования не удалось доказать виновность лица, подлежит прекращению за отсутствием состава или события преступления. То есть все-таки по реабилитирующим основаниям.
Проблема только в том, что прямо и буквально такое правило в УПК не установлено: «В данном случае разумнее было бы формализовать его. А не создавать новую, громоздкую и, очевидно, реакционную в условиях обвинительного уклона конструкцию, хотя и предложенную Минюстом в соответствии с позицией КС». При внешней логичности этой новации, заявил Колосовский, в ней заложен серьезный дефект правоприменения, обусловленный именно тотальным обвинительным уклоном.
Например, из статистики рассмотрения жалоб по ст. 125 УПК, то есть в судебном порядке, очевидно, что они удовлетворяются судами в единичных случаях – в силу презумпции доверия к следственным органам. «По жалобам в порядке ст.
125.1 УПК картина будет аналогичной – количество заявителей, в итоге признанных невиновными и имеющими право на реабилитацию, также будет колебаться в пределах 1–2%», – пояснил он. Законопроект в итоге облегчит жизнь сотрудникам правоохранительных органов: если сейчас граждане вправе добиваться от следствия и прокуратуры прекращения дела по реабилитирующим основаниям во всех случаях, то Минюст предлагает возложить бремя доказывания своей невиновности в суде именно на людей. Что по большому счету противоречит той самой ст.
49 Конституции.